Грех и немножко нежно - Страница 34

Конечно, она припугнет его и потребует денег.

Улыбаясь этому своему моментально созревшему планчику, как пощипать Жоржа, и представляя себе его рожу, когда она расскажет ему о том, что в курсе его страшной тайны, Маша развеселилась. И только услышав раздавшийся сверху удар, стук об пол чего-то довольно тяжелого, словно на пол упал большой таз или бак для белья, она пришла в себя. Этот звук наслоился на человеческий стон ли, вскрик, вздох… После этого в костюмерной стало очень тихо. Сгорая от любопытства, Маша снова взобралась по ступеням наверх и чуть приподняла крышку. В нескольких шагах от рояля лежала валторна, за ней — распростертая на полу девушка, под головой которой медленно расплывалась кровь.

«Ни… себе», — вырвалось у не склонной к мату Маши.

Вот как, значит, закончился кажущийся несерьезным спор Жоржа с молоденькой потаскушкой и наркоманкой?! Что же это он, выходит, швырнул в нее валторной, чтобы заткнулась? В сердцах — мол, закрой рот!

Маша снова тихонько, но очень грубо выругалась. И подумала о том, что такие вот сильнейшие эмоции можно, пожалуй, выразить лишь площадным матом.

Еще через некоторое время Маша поняла, что девушка умерла. Что Маковский убил ее валторной. Это чувствовалось по его поведению: он щупал пульс, ползал перед ней на коленях и матерился, шепча истерично: «Не умирай, дура!» Потом он сел на пол и схватился за живот. «Схватишься тут, — усмехнулась про себя Маша, следящая за ним в узкую щель крышки люка. — Беги, беги, урод, в сортир!»

Безусловно, девушка была мертва. И Жорж потратил довольно много времени, чтобы привести место преступления в относительный порядок. Ведро с водой, хлорка, тряпка, щетка… Вот только непонятно, куда он дел труп. Судя по передвижению его ног (Маше были видны лишь его ноги), да по тому, куда двинулись вместе с ним цепляющиеся за стулья ноги девушки, он спрятал ее в шкафу!

Маша с трудом сдержалась, чтобы не чихнуть — так воняло хлоркой.

Едва Жорж убрался более-менее, как в дверь постучали. Кто-то пришел…

Наконец комната опустела. Маша вылезла из подвала, проползла, сдерживая чих, под роялем, встала во весь рост и вздохнула. Колоссально! Вот это номер! Да уж, теперь Жоржу Маковскому не поздоровится!

Маша подошла к шкафу и открыла его.

Несколько секунд смотрела на старое театральное тряпье, многослойно развешенное на плечиках. Она не понимала, куда делся труп. Ну не приснилось же ей все это?! Нет! Вон и валторна на полке стоит… Убийца. Не так давно один ее золотистый бок отражал кровь несчастной девушки.

Маша просунула руку в глубь шкафа, где-то там все равно должно быть тело, даже присела, чтобы пошарить внизу, в куче хлама. Но нет, трупа не было!

Тогда, осмелев, Маша нырнула туда с головой и посветила себе фонариком. Ну конечно! Дверца!

Невероятно! Кому рассказать — никто не поверит!

Через минуту Маша уже приоткрывала дверь в потайную комнату, где на полу и нашла труп девушки.

Чтобы не закричать, Маша прикрыла рот рукой.

15. Золотой тоннель: прокурор

— Что-то ты сегодня поздно… Где был?

Рита, сестра Константина Самойлова, встретила брата в дверях его квартиры, одетая по-домашнему, но по-прежнему с черной лентой на голове. Электрический свет лампы играл в ее волосах цвета меди.

— Ритка, ты допрашиваешь меня как жена… Эмма никогда так меня не встречала, в смысле, не задавала лишних вопросов.

— Меня сейчас меньше всего интересует, как она тебя встречала. Ты сделал так, как я тебе сказала?

— Я пытался… Но у меня нет таких знакомых, которые были бы на дружеской ноге с Петровым. Не могу же я прийти к нему домой и сказать: товарищ прокурор, помогите моей жене выйти на свободу, а я за это дам вам денег.

— Дурак.

— Ты погоди… У меня есть для тебя новость…

— Ладно, давай проходи, я ужин приготовила.

Константин и сам удивлялся себе. Как случилось, что он вот уже несколько минут сдерживался, чтобы не выдать эту новость с порога. Его просто распирало! Вел себя на самом деле так, словно ему и нечего было сказать сестре. А ведь то, что он сейчас ей расскажет, — настоящая бомба! Вот Ритка удивится!

— Картошка, селедка, водка… Классика! — сказала сестра, расставляя на столе тарелки.

Был вечер, солнце сделало оранжевым все вокруг. Даже картошка была оранжевой.

Константин подумал: как же странно устроен мозг. Вместо того чтобы начать говорить, он думает об этой вечерней оранжевости.

— Давай помянем Леночку, — предложила Рита.

Выпили не чокаясь.

— Рассказывай, — Рита усмехнулась одними глазами.

— Сегодня меня нашла одна особа… Я ее не знаю. Но она откуда-то знает и меня, и Эмму, и Петрова… Словом, она в курсе нашей истории.

Рита перестала есть. Отодвинула от себя тарелку.

— Так, продолжай…

— Она сказала очень странную вещь, которая просто не выходит у меня из головы… Что якобы прокурор и Эмма… как бы это сказать… любовники…

— Чего? Глупость какая!

— Ну, может, не любовники, но она выразилась примерно так: «Петров неравнодушен к вашей жене Эмме. И хочет ей помочь». Но для того чтобы ее отпустили, вот просто отпустили, понимаешь, да, нужен миллион. И что она, эта девушка, ее зовут, кстати, Василиса, готова передать эти деньги Петрову, а тот уже, в свою очередь, распределит их между теми, кто организует развал дела.

— Василиса… Редкое имя. В Зульштате нет Василис, это я точно знаю.

— Она в курсе нашего дела, говорю же тебе.

— То, что она знает, неудивительно — о том, что Эмма убила свою сестру, знает весь Зульштат.